– Ладно, ты пока здесь лежи, а я пойду в гостиную. Ко мне корешок приедет – поговорить надо.

Когда Олег вышел из комнаты, я потрогала ушибленное бедро и тихонько всхлипнула. «Зачем я пошла на эту встречу?» – пронеслось у меня в голове. Зачем послушалась Снежку и не ушла от Стаса тогда, когда я еще была не слишком пьяна? Почему в моей жизни все так перемешалось и в ней поселилась неизвестность? Мне снова представился Лешка и еще живая девушка Лена, лежащая в нашей с ним кровати. А ведь совсем недавно, после того, как я узнала, что Леша мне изменил, я постаралась убедить себя в том, что я обязательно научусь без него жить, потому что я очень сильная и у меня все получится.

В первую ночь после нашего расставания я уже выстраивала планы на будущее, представляла, как именно должна жить свободная женщина. Я мечтала о том, что обязательно сяду на какую-нибудь диету, а может быть, просто стану поменьше есть и сброшу лишние килограммы. Я решила не заниматься самобичеванием и не испытывать к себе жалость, потому что это слишком противное чувство, особенно если ты испытываешь его сам к себе. Я хотела перекрасить волосы, все равно в какой цвет. Мне просто хотелось их перекрасить, потому что я планировала вступить в новую жизнь с новым цветом волос. Я хотела стать совершенно другой. Я ХОТЕЛА СТАТЬ ЖЕНЩИНОЙ, ОТ КОТОРОЙ НИКОГДА НЕ УЙДЕТ МУЖЧИНА.

Той ночью я мечтала о том, что буду как можно чаще подходить к зеркалу, смотреть на свое отражение и говорить себе приятные слова. Я мечтала о том, что обязательно поменяю свой стиль в одежде, сделаю его более сексуальным и не буду стесняться показывать достоинства своей фигуры (после того, как скину несколько лишних килограммов, конечно). Я думала о том, что мне обязательно пойдут сочные цвета и что я буду краситься только яркой помадой, как моя Снежка. Я решила побольше внимания уделять себе, потому что я слишком много времени посвящала любимому мужчине и в результате осталась ни с чем. Оказалось, что все мои усилия пропали даром, хотя, с другой стороны, я приобрела бесценный жизненый опыт.

Если мужик от меня загулял, значит, во мне что-то не так. Значит, я упустила какую то существенную ниточку и проглядела что-то достаточно важное. Значит, я просто расслабилась, я позабыла о том, что любовь – это вечная работа, и надела розовые очки, напрочь позабыв о том, что они портят зрение. Той ночью я подумала, что в жизни свободной женщины полно плюсов. Я могу делать то, что не позволяла себе делать, живя с Лешкой. Например, бросить немытую посуду в раковине, не приготовить обед, залечь в ванну на пару часов с какой-нибудь интересной книгой. Мне не нужно больше будет столько стирать, убирать, делать паровые котлетки, заботясь о его больной печени. В ту ночь я вдруг подумала о том, что Лешкина измена – это шаг к моей новой жизни. Мне казалось, что эта жизнь будет обязательно насыщенной и счастливой, что Лешка – это моя серьезная потеря и одновременно – моя слишком большая ошибка.

В глубине души я понимала, что многие женщины прощают измены, но я не могла себя отнести к их числу. Я решила сознательно отказаться от любимого мужчины ради его же блага, потому что понимала, что если мы остаемся вместе, то я буду постоянно вспоминать эту измену, ждать новую, в каждом его слове искать подвох и чувствовать неуважение по отношению к себе. И вот теперь моя жизнь похожа на кошмар: это чудовищное убийство; эти сообщения; просьба сестры… Весь мир перевернулся вверх дном, впереди пустота и неизвестность.

Услышав, что раздался звонок в дверь, я с трудом приподнялась на кровати и, потрогав больное бедро, осторожно направилась к выходу. Олег пригласил своего гостя в зал и закрыл плотно дверь, а я на цыпочках подошла к двери и заглянула в замочную скважину. Мужчины сидели в креслах, и их разговор был мне отчетливо слышен.

– Ты как? – поинтересовался тот, кто приехал в гости к Олегу.

– Да отсиживаюсь потихоньку, но ты же знаешь, что такая жизнь не по мне.

– Тебе же Стас ночью бабу подогнал. Теперь-то не должно быть скучно, – рассмеялся мужчина. – С бабой-то веселее. Неужели тебе нечем с ней заниматься? Деваха, говорят, симпатичная, только ты смотри к ней не привыкай. Как только ты отсюда съедешь, ее шлепнуть по-любому придется.

– Ну ты, Игорек, скажешь тоже! Когда я к бабам-то привыкал? Понятное дело, что как только я здесь отсижусь, мы ее не домой отправим.

Услышав эти слова, я тяжело задышала и осторожно взялась за дверную ручку для того, чтобы не грохнуться на пол.

– Игорек, а ты мне про эту бабу справки навести можешь?

– А нужны они тебе?

– Да не помешали бы.

– Стас уже все про нее разузнал. Студентка, живет с матерью и сестрой. Постоянно торчит в Интернете, мужика себе ищет. Вот и нашла тебя на свою голову. Стас не столько на нее запал, сколько на ее имя. Он же когда свою анкету в сети поместил, девки косяком повалили, и все замуж хотят. У Стаса чуть башню не снесло. А он именно эту жертвой наметил, потому что имя у нее красивое. Ее Снежаной зовут. Имя и в самом деле редкое. Баба-то хоть красивая?

– Обыкновенная, не страшная. Если бы не вечно страдальческое выражение лица, то можно сказать, даже симпатичная. Просто на ее лице отображены такие муки, что на него лишний раз и смотреть не хочется.

– А чему она, по-твоему, радоваться должна? Понятное дело: девка боится.

– Боится-то она боится, только Стас не ту девку привез.

– Как не ту?

– Это не та Снежана, с которой он встречу назначил. На свидание пришла ее сестра.

– Сестра этой студентки?

– В том-то и дело. Эта студентка по мужикам в сети постоянно шерстит, мужа богатого ищет. У нее в этот вечер еще одна встреча была, поэтому для того, чтобы не разорваться, она отправила к Стасу свою сестру. А та представилась Снежаной и хорошо сыграла свою роль.

– А в принципе, какая разница? – махнул рукой сидящий напротив Олега мужчина. – Главное, бабу тебе подогнали, а какую, не имеет значения. Сестра, не сестра – самое главное, что не теща. Важно, чтобы она была незамужняя, а то муж кинется искать, да и жаль его было бы, из мужской солидарности.

– Мужа у нее нет. Просто баба какая-то странная. Заявляет, что сейчас вся московская милиция на ногах стоит, все ее ищут. Мол, сейчас на Стаса выйдут, а потом сюда заявятся.